К книге

Домик в Коломне. Страница 1

Александр Сергеевич Пушкин

Домик в Коломне

I.Четырестопный ямб мне надоел:Им пишет всякой. Мальчикам в забавуПора б его оставить. Я хотелДавным-давно приняться за октаву.А в самом деле: я бы совладелС тройным созвучием. Пущусь на славу.Ведь рифмы запросто со мной живут;Две придут сами, третью приведут.II.А чтоб им путь открыть широкой, вольный,Глаголы тотчас им я разрешу…Вы знаете, что рифмой наглагольнойГнушаемся мы. Почему? спрошу.Так писывал Шихматов богомольный;По большей части так и я пишу.К чему? скажите; уж и так мы голы.Отныне в рифмы буду брать глаголы.III.Не стану их надменно браковать,Как рекрутов, добившихся увечья,Иль как коней, за их плохую стать, —А подбирать союзы да наречья;Из мелкой сволочи вербую рать.Мне рифмы нужны; все готов сберечь я,Хоть весь словарь; что слог, то и солдат —Все годны в строй: у нас ведь не парад.IV.Ну, женские и мужеские слоги!Благословясь, попробуем: слушай!Ровняйтеся, вытягивайте ногиИ по три в ряд в октаву заезжай!Не бойтесь, мы не будем слишком строги;Держись вольней и только не плошай,А там уже привыкнем, слава богу,И выедем на ровную дорогу.V.Как весело стихи свои вестиПод цыфрами, в порядке, строй за строем,Не позволять им в сторону брести,Как войску, в пух рассыпанному боем!Тут каждый слог замечен и в чести,Тут каждый стих глядит себе героем,А стихотворец… с кем же равен он?Он Тамерлан иль сам Наполеон.VI.Немного отдохнем на этой точке.Что? перестать или пустить на пе?…Признаться вам, я в пятистопной строчкеЛюблю цезуру на второй стопе.Иначе стих то в яме, то на кочке,И хоть лежу теперь на канапе,Всё кажется мне, будто в тряском бегеПо мерзлой пашне мчусь я на телеге.VII.Что за беда? не всё ж гулять пешкомПо невскому граниту иль на балеЛощить паркет или скакать верхомВ степи киргизской. Поплетусь-ка дале,Со станции на станцию шажком,Как говорят о том оригинале,Который, не кормя, на рысакеПриехал из Москвы к Неве-peке.VIII.Скажу, рысак! Парнасской иноходецЕго не обогнал бы. Но ПегасСтар, зуб уж нет. Им вырытый колодецИссох. Порос крапивою Парнас;В отставке Феб живет, а хороводецСтарушек муз уж не прельщает нас.И табор свой с классических вершинокПеренесли мы на толкучий рынок.IX.Усядься, муза: ручки в рукава,Под лавку ножки! не вертись, резвушка!Теперь начнем. – Жила-была вдова,Тому лет восемь, бедная старушкаС одною дочерью. У ПокроваСтояла их смиренная лачужкаЗа самой буткой. Вижу как теперьСветелку, три окна, крыльцо и дверь.X.Дни три тому туда ходил я вместеС одним знакомым перед вечерком.Лачужки этой нет уж там. На местеЕе построен трехэтажный дом.Я вспомнил о старушке, о невесте,Бывало, тут сидевших под окном,О той поре, когда я был моложе,Я думал: живы ли они? – И что же?XI.Мне стало грустно: на высокой домГлядел я косо. Если в эту поруПожар его бы охватил кругом,То моему б озлобленному взоруПриятно было пламя. Странным сномБывает сердце полно; много вздоруПриходит нам на ум, когда бредемОдни или с товарищем вдвоем.XII.Тогда блажен, кто крепко словом правитИ держит мысль на привязи свою,Кто в сердце усыпляет или давитМгновенно прошипевшую змию;Но кто болтлив, того молва прославитВмиг извергом… Я воды Леты пью,Мне доктором запрещена унылость:Оставим это, – сделайте мне милость!XIII.Старушка (я стократ видал точь-в-точьВ картинах Рембрандта такие лица)Носила чепчик и очки. Но дочьБыла, ей-ей, прекрасная девица:Глаза и брови – темные как ночь,Сама бела, нежна, как голубица;В ней вкус был образованный. ОнаЧитала сочиненья Эмина,XIV.Играть умела также на гитареИ пела: Стонет сизый голубок,И Выдуль я, и то, что уж постаре,Всё, что у печки в зимний вечерок,Иль скучной осенью при самоваре,Или весною, обходя лесок,Поет уныло русская девица,Как музы наши грустная певица.XV.Фигурно иль буквально: всей семьей,От ямщика до первого поэта,Мы все поем уныло. Грустный войПеснь русская. Известная примета!Начав за здравие, за упокойСведем как раз. Печалию согретаГармония и наших муз и дев.Но нравится их жалобный напев.